Скорее всего, этот текст писался вскоре после захвата власти в Орде самопровозглашенным Царем Иваном Грозным и не в Московии, так как Иван Грозный в летописи как Царь не упоминается. Если бы летопись писалась в зоне влияния Москвы, Иван Грозный мог фигурировать в столь серьезном документе только как Царь.
8.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, этим мы имеем очередное подтверждение тому, что в середине 16 века Великое Княжество Московское перестало быть зависимым от Орды и само захватило власть над землями, этой Орде принадлежавшими. И теперь уже все остальные земли Орды стали платить такую же дань Москве, какую она платила Орде сама, откуда и начался ее небывалый расцвет, и так же служить в войске Московском, как некогда Ордынском. «... Где великое мародерство Москва и их Татары над немцами чинили ...» - мы имеем тех же не изменившихся Татар и ту же прежнюю Москву, но только теперь главенствующая роль принадлежала Москве, все остальное осталось без изменений. Суть Ордынской конфедерации после переворота Ивана Грозного полностью сохранилась. А этот факт трактуется нами только как государственный переворот, смену столицы и названия государства в том же самом государстве – Орде. Аналогично в 1918 году также имел место государственный переворот, смена столицы и власти, но суть государства не изменилась – это под новой вывеской была та же Орда-Московия-Россия-СССР, но только за Ордой сохраняется историческое право первенства на государственность этих земель, так как именно Орда сплотила эти земли, которые и остаются в составе единого государства и сегодня – Российской Федерации.
9. КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
Пространное сочинение на тему Куликовской битвы вставлено в текст летописи механически, никакой связи со всем повествованием не имеет, этот элемент следует рассматривать как литературное отступление. Занимая значительное место оно следует сразу после решения Польского Короля Казимера 3 Великого о собрании Сейма на избрание нового Короля. Оно является и логически, и стилистически завершенным, отрывок можно рассматривать как самостоятельное произведение.
В виду того, что это повествование никак не вписывается в контекст настоящей статьи, ограничимся только короткими замечаниями.
1. По прочтению элемента даже неопытному читателю станет ясно, что все описываемое здесь – чистой воды сказка, что выносит всю историю за пределы истории в зону художественной литературы. Поражает чудовищная осведомленность автора в мельчайших подробностях описываемых событий, что при сопоставлении с фактом отсутствия четких летописных свидетельств о битве современников превращает труд в сказку.
2. Цель сказки о Куликовской битвы предельна ясна – всяческое восхваление Великого Князя Московского Дмитрия и демонизация Орды. Это достигается всеми возможными способами, особенно удачным выглядит протаскивание Дмитрия через массу выдуманных Татарских козней и напастей, из которых он, естественно, выходит победителем. А это явные признаки заказного характера произведения.
3. Стоит отдельно упомянуть наличие бессчетного числа диалогов, содержания писем, детального описаний обстоятельств, как будто бы автор был свидетелем всего происходящего – всем этим арсеналом писатели пользуются и будут пользоваться всегда.
4. Из всей череды вымыслов выделим следующие элементы – апофеозы мистификации.
— Показательна история с письмом Мамая к Дмитрию, суть которой такова: Дмитрий послал к Мамаю своего посла Захария, которому Мамай дал письмо и отпустил с провожатыми на границу с Московией. Оказавшись на своей стороне, Захарий разрывает письмо. Из контекста событий вытекает, что письмо читали несколько человек (Мамай, Захарий и, возможно, писарь Мамая), однако автор нам приводит его текст полностью и без сокращений. Удивительная осведомленность!
— Уединившись в церкви, Дмитрий молится в одиночестве, молитву никто не слышит. Однако автор приводит текст молитвы полностью и дословно. Это возможно при выполнении двух условий: быть рядом с Дмитрием и быстро записывать за ним все сказанное, так как молитва очень пространная и ее сразу запомнить просто невозможно. Фантастика, да и только!
— Описание перед битвой мог сотворить только очевидец: «... И тут начали появляться волки стаями, непрестанно воя, также множество ворон и галок слетелось, и орлов от устья Дона великое множество прилетело, и как в горах играючи, кричали, и лисицы с другими зверями собрались, крича, ожидая грозного дня, богом дозволенного на трупы ...». Также: «... [Дмитрий Волынец] учуял со стороны Татарской стук великий, ... сзади же волки сильно воли, с правой стороны орлы кричали. И было волнение разных птиц очень большое, против них вороны как в горах играющие, а по реке Непряде гуси и лебеди крыльями трепля непривычную грозу подавали». Это чистые художественные отступления, призванные усилить рассказ и окрасить его в соответствующие тона.
— Еще одно свидетельство чудесной осведомленности автора в тайных событиях: «... B ту же ночь некоторый муж по имени Фома Халцебиев ввиду своего известного мужества был поставлен Великим Князем [Московским Дмитрием] на внимательной страже от Татаров. И открыл ему Бог увидеть видение: на высоте облако светлое, и тут как будто полки какие-то очень великие с востока выходили. С южной же стороны пришли два юноши светлые, имея в руках своих свечи горящие и мечи острые. A то были святые мученики Борис и Глеб, которые говорили полковникам Татарским: "Кто вам повелел Отечество наше, нам от Господа дарованное, опустошать", и начали их сечь так, что ни один от них не убежал. A назавтра тот Фома рассказал Великому Князю, Князь же запретил ему об этом никому говорить ...». Однако, видимо, Фома Халцебиев не сдержался, и поведал эту историю автору «Хроники Литовской и Жемайтской».
— Но апогей информированности достигнут в переписке Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, сыновей Ольгерда (смотри ниже): «... Старший брат же, Князь Андрей, послал к своему меньшему брату Дмитрию потайной лист, который был так написан: "Знаешь, брат, наш отец, наш Ольгерд от себя отринул и возненавидел для того, чтобы предать веру православную христианскую, но нас Бог принял как отец и создатель наш, поборемся же до смерти за святую веру и пойдем на помощь Великому Князю Дмитрию и всему христианскому народу против поганого Царя Мамая". Прочитав лист от брата своего Андрея Князь Брянский Дмитрий умилился и со слезами сам себе сказал: "Дай нам, Господи Брже, благое и угодное тебе желание совершить", и послал к брату своему ответ такой: "Готов я, брат, идти с войском своим ..."». здесь теряется всякий смысл потайного листа – что же это за потайной лист, о котором летописец повествует всему миру? Но этот элемент важен в ином понимании: совершенно очевидно, что написать такое и таким слогом мог только православный глубоко убежденный в своей вере человек.
5. Перед битвой Дмитрий спрашивает святого Сергия об исходе битвы, среди прочего он слышит такой ответ: «Что из того, что увидишь ты, Царь, возьми (Що ся видит тобе, цару, озми)». Суть такова, что Дмитрия никто Царем не называл и называть не мог, этот титул во времена Дмитрия предназначался только для правителей Орды, но никак не для вассалов, коим и было Великое Московское Княжество. Это указывает на то, что сказка про Куликовскую битву была написана не ранее 1553 года, когда Иван 3 Ужасный самопровозгласил себя Царем. Так, в этой же истории в одной фразе Дмитрий называется как Великий Князь, а Мамай именуется Царем.
6. Цитата: «... Великий Князь [Дмитрий] же, мало удерживаясь от слез, не позволяя себе плакать при народе, но сердцем горько плача, сказал своей жене: "Жена, не плачь, потому что Бог за нас, и мы с ним". И утешив ее своими словами и поцеловав, сел на своего воинского коня, и с ним все Князья, как соколы, полетели из Москвы в воинском торжественном наряде ...». Этот элемент на ряду с контекстом всего повествования косвенно указывает, что писатель всей истории был жителем Москвы. Однако упоминание Русских солдат как жолнеров, («... тогда старые жолнеры Русские радовались, неприятелей чуя ...»), а также наличие в тексте никогда не существовавших «Русских рыцарей» и «Русских хоругвей» этот факт опровергает – жолнер, рыцарь, хоругвь это западные термины, которые могли придти только с Польско-Беларуско-Украинских земель.
7. Великий Князь Литовский Ольгерд упоминается как союзник Мамая. Довольно детально описывается его выжидательная политика, приводятся его диалоги, выстраиваются в цепочку его действия. Дело в том, что к моменту описываемых событий Ольгерда как три года не было в живых. Это говорит о том, что автор совершенно не разбирался в описываемых событиях, был очень далек от них в хронологическом плане и был вынужден связывать логические цепочки со своей неосведомленной точки зрения. Упоминание Ольгерда в событиях вокруг Куликовской битвы является прямым научным доказательством того, что вся история является мистификацией и вымыслом.
8. Совершенно по иному истолкованы причины неучастия в битве Литвы на стороне Мамая. Традиционным взглядом является мнение, что Ягайло со своим войском не успел к началу битвы. Автор же «Хроники Литовской и Жемайтской» утверждает, что Ольгерд сознательно не пошел на битву из соображений собственной безопасности: «... Ольгерд же, собрав Литвы много, Варягов и Жмуди пошел на помощь к Мамаю. Придя же к Одуеву, услышал, что Великий Князь Дмитрий с великими войсками пошел на Мамая, и Рязанский Князь Олег [союзник Ольгерда] тоже побоялся, стал у Одуева, говоря: "Прельстился, чужого разума послушав. Никогда Литва не была учена Князьями Рязанскими, а теперь Князь Рязанский и меня обезумел, и сам погиб. И так будем тут стоять, пока не услышим о победе Московского Князя Дмитрия" ...». Это прямо говорит о двух вещах: во-первых, это очередное научное доказательство ненаучного начала всего описания, и, во-вторых, к моменту написания истории о Куликовской битве в «Хронике Литовской и Жемайтской» еще не была создана версия о Ягайле как союзнике Мамая. Автора этого элемента о Куликовской битве следует назвать заинтересованным автором, который наверняка собирал все материлы о ней. Но он, этот крайне заинтересованный в истине автор, почему-то не слышал версии о Ягайле и вынужден был придумывать свою, еще более несовершенную и фантастическую с уже умершим Ольгердом. Как такое возможно? Это логическое несоответствие прямо указывает на то, что история с Ягайло и его опозданием к началу Куликовской битвы было создано позже, чем написана рассматриваемая сказка о Куликовской битве в «Хронике Литовской и Жемайтской».
9. История с Ольгердом становится просто невыносимой после введения в повествование в качестве союзников Великого Князя Московского Дмитрия его сыновей, названных Андреем Полоцким и Дмитрием Брянским. Итак, если верить автору, уже умерший отец и сыновья воевали друг с другом, что не только полностью опровергается подлинными историческими документами, но и является логическим абсурдом.
10. О Князьях Брянских. Если ранее по тексту в этой должности значится Глеб, то ближе к битве это уже Дмитрий Ольгердович. Такая путаница несовместима с понятием серьезного исторического документа. Это указывает на то, что автор пользовался как минимум двумя первоисточниками и верифицировать их с точки зрения хронологии он по каким-то причинам не смог.
11. Автор совершенно не ориентирован в местах, о которых пишет. Так, Дмитрий Брянский идет воссоединиться с Андреем Полоцким «на север к Дону». Дон ни к Беларуси-Литве, ни к Брянску никак не может быть на севере. Разгуливать с войском в местах, откуда Дон находился бы от него на севере, Дмитрий Брянский ну никак не мог. Удивительно, но войска сошлись в нужном месте и в нужное время! Скорее всего, автор вообще не представлял, где они встретились, но вместо того, чтобы уйти от этого момента, он решил его придумать – и получилось вообще не читаемо.
12. Слишком надумано выглядит элемент с переодеванием и подменой Великого Князя Московского Дмитрия: «... [Дмитрий] приехал под свое черное знамя и, сойдя с коня, снял с себя накидку царскую и в другую облачился, и на другого коня сел. А своего коня отдал под любимого своего Михаила Андреевича, и ту накидку царскую на него возложив, повелел и знамя свое приятелю своему над собой возить, и под тем знамением убит был Михаил за Князя своего ...». Мы привели самый знаменитый элемент, на который ссылаются все критики официальной трактовки Куликовской битвы. Собрав воедино данные из других источников, упомянутые события с переодеванием Дмитрия можно дополнить следующим образом: Великий Князь Московский Дмитрий по прозвищу Донской переоделся в форму простого воина из страха перед возможным поражением или из страха быть убитым в сражении. Хотя вариант «Хроники Литовской и Жемайтской» представляет нам совершенно другого Дмитрия: «... [Дмитрий] воссев же на коня своего, взял палицу свою железную и выехал из полка прочь, желая сам впереди всех начать битву от великой ревности за веру христианскую, за церкви святые, за землю Русскую и за свою обиду. Но Русские Князья и рыцари задержали его ...». Этот вариант совершенно смехотворный хотя бы потому, что никаких палиц у Великих Князей быть не могло, да и такое поведение входит в прямое логическое противостояние с историей с переодеванием. Также совершенно нелепо выглядит утверждение авторов о ранении Дмитрия во время сражения: наверняка Дмитрий, переодетый в простые доспехи, непосредственного участия в битве не принимал – неужели он переоделся только для того, чтобы участвовать в ней как простой воин? Это становится не просто смешным, а смешным до абсурда, когда автор утверждает, что исхода сражения раненный Дмитрий не знал и не видел горы трупов! Как же он сражался, с кем и где? С закрытыми глазами и спиной к врагам? Нам же кажется, что никакого переодевания быть просто не могло, так как сам этот факт с большой долей вероятности мог привести к поражению через упаднические настроения в войсках. Все это домыслы и явные литературные выдумки очень поздних авторов, хронологически значительно отдаленных от реальных событий, их единственная цель – всеми правдами и неправдами наполнить драматизмом свой рассказ.
13. Битва Пересвята с Челубеем является вершиной нелепости: «... А где уже близко с собой войска сошлись, вышел Татарин один с полку Татарского по имени Челубей, пред всеми хвалясь мужеством, как древний Голиаф. Его увидев, монах Пересвят, присланный от святого Сергия, сразу выехал из полка Владимира Всеволода, говоря: «Этот татарин ищет противного себе рыцаря, а я хочу с ним во имя Господа Саваофа увидеться и принять венец Царствия Небесного». Был же на нем шлем с образом ангела, изображенного со схимой и крестом. [Пересвят] обернувшись ко всем, сказал: «Отцы и братья, простите меня грешного». И ответили все: «Бог тебя простит и благословит и поможет тебе молитвами святого Сергия». И поскакал на того Татарина. Татарин же устремился против него, и все христиане крикнули: «Боже, помоги рабу своему». И ударились оба рыцари, монах с татарином, крепко копьями и, пав оба на землю, тут же скончались ...». Абсурдность выдают элементы, которых нет в современных битве летописных источниках, но которые чудесным образом возникли через 150 лет: имена героев, три реплики, описание шлема, точная эмоциональная окраска. Кто же это там присутствовал и так точно записал? Увы, наукой исключаются куда более доверительные источники, чем такие явно заказные.
14. Совершенно нереальное количество участников битвы: «... a как не было велико и пространно место между Доном и Мечей, но и на нем было тесно. От такого великого и плотного войска не только от оружия падали, но и сами о себя разбивались, и от тесноты великой некоторые задыхались, другие же под ногами конскими умирали, и реки кровавые текли ...». Также: «... Русские воинства, победивши Татар, возвращались под свои хоругви к обозу одни второго, другие третьего, иные четвертого и пятого дня [после сражения] ...». Число участников битвы не дается даже приблизительно – это верный признак того, что на момент рукописания не осталось не только свидетелей того сражения, но и тех, кто слышал эти рассказы не только от очевидцев, но и от других приближенных к событиям лиц. По этой причине для придания значимости события использован испытанный литературный прием – описать дело так, чтобы стало страшно. Это все тоже очевидная сказка. В более реальное русло вводят приведенные данные после битвы: точное число убитых со стороны Дмитрия – 3 250 человек, точное число побитого войска Мамая – 12 000. Это всего лишь 6-8 заполненных трибун современного стадиона, а столпотворение на стадионе возможно только в очень узких местах, но никак не между двух рек.
15. На сказочность повествования прямо указывает наличие огромного числа видений, знамений и пророчеств, мы их даже не решились всех сосчитать, вот последнее из них: «... на шестой час [битвы] над Великим Князем небо было отверзлось, из которого вышло облако, как багряная заря, низко держащееся. То облако полно было рук человеческих, одни руки держали оружие, другие венцы, иные цветы очень черные, а когда пошел седьмой час, очень много венцов от рук того полка облачного опустилась на полки христианские ...». Мы приводим этот пример только потому, что это случилось прямо над сражающимися, но видел это только «один человек благочестивый в полку князя Владимира». Кроме того, к тому времени местоположение Дмитрия не было известно никому, его после сражения долго искали. Как говорится, ни в какие ворота, кроме ворот сказочных, эта история не лезет.
16. Бросается в глаза совершенное незнание отличных от христианской систем богоисповеданий: «...Тогда Мамай, видя погибель свою, начал призывать плюгавых Богов своих: Перуна, Савата, Ираклия, Гурка и мнимого великого пособника своего проклятого Магомета ...». Языческий славянский Перун с мусульманским Магометом ну никак не вяжутся. Этот элемент мы приводим как указание на то, что писавший эту историю человек был огражден от внешнего мира, так как тех же Татар, исповедавших мусульманство, во всех краях было предостаточно с официально разрешенными мечетями. Таким образом мы заключаем, что писавший эту сказку с большой долей вероятности был монахом.
17. А вот как могло родиться следующее обстоятельство, нам не понятно: «... Потом нашли Федора Семеновича Белозерского, подразумевая под ним Великого Князя [Московского Дмитрия], потому что подобен ему очень был ...». Этот элемент является литературным балластом, он не ведет ни к развитию ни сюжета, ни к эмоциональной настроенности читателя, его можно было легко опустить. Но этот очень точный элемент в тексте оставлен, и причины этого нам не ясны: такой осведомленности в идентичности лиц быть просто не могло.
9.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Вся история про Куликовскую битву, изложенная в «Хронике Литовской и Жемайтской», совершенно не связана с научной историей и является исторической сказкой.
2. Этот отрывок смело можно причислить к художественным литературным произведениям.
3. История о Куликовском сражении носит все признаки заказного характера с целью возвышения Великого Князя Московского Дмитрия и демонизации Царя Мамая.
4. По нашим предположениям, исторические обстоятельства появления отрывка о Куликовской битве следующие:
— время написания – после 1553 года;
— место написания – Москва;
— автор сам не Москвич, он получил образование на территории современной Украины;
— судя по глубоким православным убеждениям, автор являлся неким духовным лицом;
— автор не профессионал-историк, это легко выводится из его неспособности адекватно верифицировать информацию из первоисточников как по подлинности, так и по хронологической последовательности;
— история о Куликовской битве является трудом-конволютивом, собранным воедино как минимум из двух источников.
5. Общепринятое мнение о том, что Ягайло был союзником Мамая и не успел вовремя на Куликово поле, сложилось после написания рассматриваемого отрывка о Куликовской битве в «Хронике Литовской и Жемайтской», так как эту историю о Ягайле автор совершенно не знал.
6. История с переодеванием Великого Князя Московского Дмитрия перед сражением не выдерживает никакой критики, никакого переодевания не было и быть не могло, какая бы цель при этом не ставилась.
7. История поединка Пересвята с Челубеем является неприкрытой художественной выдумкой.
8. Наличие огромного количества божественных видений, знамений и пророчеств в совокупности с другими прорусскими проявлениями четко указывает на исполнителя этой сказки: Московскую (Русскую) Православную Церковь. Также по некоторым очевидным данным мы предполагаем, что непосредственный писатель принадлежал к монашескому сословию.
9. Историческая наука, которая признает такие сказки за истинно исторические летописания и выносит эти сказки как базис своей истории, вызывает совершенно справедливое недоверие. По совокупности замечаний мы заключаем, что вся история является чистой сказкой, но как эту очевидную сказку можно выдавать за основу истории целого государства и пускать в учебники – это нам совершенно не понятно. После прочтения этого элемента ну никак нельзя заключить, что «на Куликовскую битву Русь приезжала раздробленной, но с Куликовской битвы уезжала объединенной». Это в науке называется однозначно – антинаучный бред.
10. ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ
10.1. ЧЕРНАЯ И БЕЛАЯ РУСЬ
Во времена Мендовга встречено следующее упоминание о Черной и Белой Руси: «... к Василию, Владимирско-Волынскому князю, брату Даниила Романовича, Короля Русского, которые в то время были на Черной и Белой Руси наимогущественнейшими Князьями Русскими ...». Отметим, что речь идет о реальных событиях и реальных исторических персонажах: Мендовг, братья Василий и Даниил (Галицкий) реальные личности.
Давайте разберемся, что же имел ввиду автор «Хроники Литовской и Жемайтской» под Белой и Черной Русью.
Ранее летопись утверждает, что Мендовг с сыновьями к тому времени владел современными Виленщиной, Гродненщиной, севером Брестчины, Минщиной, Витебщиной с Полоцком, совершил успешный поход на Смоленск (обладание Смоленском, Ковно и всей Жемайтией под вопросом). Таким образом, под Белой и Черной Русью, которыми владел Диниил Галицкий с братом своим Василием, понимать следует только современный юг Беларуси – Полесье от Пинска до Гомеля включительно, а также современную Могилевщину. Но так как понятия Белой и Черной Руси даются в тексте только один раз, кроме таких предположений никаких других выводов сделать нельзя.
10.2. ЛИТВА ПОГАНАЯ
Интересна следующая цитата: «... Послал [Даниил Галицкий] и к Болеславу Стыдливому, Королю Польскому, и к другим Русским Князьям, прося как соседей и панов христианских о помощи и о войске против поганой Литвы ...».
Сразу отметим, что в этом элементе под «Поганой Литвой» следует понимать только «Языческую Литву», а не пренебрежительное к ней уважение, так как по ходу всей летописи отношение автора к Литве в целом более чем благосклонное.
Из этой цитаты следует только один вывод: Литва во времена Мендовга в середине 13 века была в подавляющем большинстве языческой, окруженной с Запада, Востока и Юга христианскими народами. Это подтверждают и другие источники. Так что как бы кому не хотелось, христианизация Руси Киевским Князем Владимиром почти не коснулась Беларуси, а именно его Западных и Центральных областей.
Еще в 1399 году Литва стереотипно считалась языческой: «... Наши Христиане и Литва, саблями и ручной стрельбой побивая их, вопят: "Господи, помогай" ...».
10.3. ВОЙСКО ЛИТВЫ В ДОМЕНДОВГОВСКИЕ ВРЕМЕНА
Цитата из текста про времена правления Жемайтского Князя Монтвила Гимбрудовича, признаваемого личностью легендарной, но не исторической, предположительно якобы правившего в середине 11 века: «... И вот как Радзивил обрядил походное войско Литовское, Жемайтское и Корсовское. Поставил среди военных хоругвей трубачей с длинными деревянными Жемайтскими трубами, отдельно в стороне от них обоз со скрипящими колесами поставил. [Хоругви] без оружия и лат, потому что они того еще не знали, а только зубровые, лосиные, медвежьи и волчьи невыделанные шкуры носили. А оружие их – лук простой из дубины или ветви загнутый, праща, большая торба камней на плечах для бросания из пращи, рогатина, жердь просмоленная с конца. Сабля только у гетмана была, мундштук из лыка на коня, а на нем самом на войне вместо лампарды выделанная шкура на плечах, лыко и веревка за поясом для вязания пленника ...».
Эти сведения заведомо противоречивы потому, что о Князе Монтвиле нет достоверных исторических сведений, но вместе с тем имеется точное описание его войска, а ниже по тексту - даже точный способ переправы этого войска через речную преграду. Поэтому данный элемент признается исключительно художественным вымыслом, совершенно далеким от действительности. К тому времени доспехи с многочисленным холодным оружием были у всех окружавших Литву народов, которых она, эта Литва, сумела отодвинуть.
Как можно луками, пращами и рогатинами победить то же хорошо вооруженное Киевское (Русское) войско, задолго до того ходившее в удачные походы в Византию? Неужели Киевское войско тоже было вооружено аналогичным образом и этого было достаточно, чтобы побеждать у могущественнейшей по тем временам Византии? Конечно, это было далеко не так, вооружение Киева и Литвы соответствовало требованиям того времени, что доказывается их многочисленными победами в те времена. Возможно, автор имел в виду только Жемайтские хоругви, что гораздо ближе к действительности.
10.4. КОШМАРНЫЙ ГОЛОД 1315-1316 ГОДОВ
Просто процитируем, скорее всего, последний год правления Витеня, 1315 год
«... Потом был великий голод в Польше, в Руси, в Литве и других прилежащих странах так, что людям зелья, кореньев из земли и других кормов не хватало, убогие матери и отцы детей своих ели, другие трупы умерших и разный гной и отделения людские ели, и голод несносный свой тем усмиряли. Где шел кто улицей, либо муж какой один, либо жена какая, хлопец или девка, нападали из хат, из дворов другие люди, хватали, убивали и ели. Этот голод целых два года был ...».
10.5. ОЧЕНЬ ХОЛОДНАЯ ЗИМА 1380 ГОДА
Хотя здесь, очевидно, может скрываться ошибка в несколько лет. Просто процитируем: «... Год 1380. B Литве, в Руси, в Польше была очень строгая зима, так что скотина домашняя и звери в лесах, а также и птицы зимой подохли, и деревья в садах овощные все посохли ...».
10.6. НЕВЕРОЯТНО ТЕПЛАЯ ЗИМА 1424 (1416) ГОДА
Хотя в летописи четко указан 1424 год, согласно контекстной логике соседних событий идет опережение летописания на 8 лет. «... B Литве и Жемайтии зима была такая необычно мягкая для стран северных зимних, что в январе месяце и лютом феврале с великим удивлением фиалки, розы, огородные растения и сады цвели ...».
10.7. КОШМАРНЫЙ ГОЛОД 1448 (1437) ГОДА
Скорее всего, на третий год после смерти Ягайло, то есть 1437: «... Голод был очень великий в Литве, такой, что по селах людей умерших, которых не было кому хоронить, ели собаки, свиньи, волки, медведи. Потом после голода встала эпидемия великая и в самом городе Смоленске на улицах труп людской собаки волочили, и с голода великого люди людей съедали, также матери детей своих. A по всей земле Российской была тогда четверть жита по десять коп Литовских. Также и в Литве, в которой от дороговизны среди людей творилось великое убийство, так что ночью нападали нищие сотнями на дворы богатых, а также и днем, убивали и хлеб брали, и солонину, сыр, масло, пшено, и другое что можно есть. А больше ничего не брали, ни сукна, ни грошей ...». Под Российской землей подразумевается Русь, входившая в состав ВКЛ, так как на ней действовала финансовая система ВКЛ. Для справки: здесь четверть жита шла по 600 грошей, в 1602 году, также ужасно голодном – по 40 грошей, в хорошем 1607 году – по 8 грошей, в очень урожайном 1586 году – по 3 с половиной.
10.8. НЕВЕРОЯТНО ТЕПЛАЯ ЗИМА 1492-1493 ГОДОВ
Просто прочтем: «... Зима во все дни декабря и января месяца такая теплая была, что сады зацвели, травы были великие, пашни и сеножать зеленелись, а потом в марте 15 дня так строгое ударило зимнее, что все что зеленело, все посохло и в ничто обернулось ...».
10.9. СТЕФАН БАТОРИЙ
Поражает своей пунктуальностью и точностью описание Румыно-Турецкой войны, когда объединенным Европейским войском командовал будущий Король Речи Посполитой Стефан Баторий. Четкое описание хода битвы, знание нюансов, последовательность в мелких событиях – такой точности описания нет ни в одном другом месте летописи. Например, такую точность мог знать только очевидец: «... A где всадник Турецкий выезжал часто, как обычно, a из наших не было никого, выехал потом сам Стефан воевода Румынский, имея в руках щит и копье, и скоро подстерег, его увидев, Ибрагим Симитрийский, выехал к нему, ибо имел на Стефана сердце [злое] за что-то давнее, и великим бегом ударил на него копьем. A Стефан, уведя коня своего в сторону, копье свое ему вогнал в самое горло и так привел его до своих Венгров ...». Совершенно очевидно, что эта часть писалась вдогонку описанным событиям со слов непосредственного очевидца этой войны. И только одна существенная неувязка – тогда Стефан Баторий еще не родился, это произойдет только спустя 50 лет. Судя по контексту событий, речь действительно идет о восьмидесятых годах 15 века, только Стефан Баторий приписан в эти события случайно.
10.10. ЧВАНСТВО КОРОЛЕВСКОЕ
Около 1491 года, за год до смерти Польского Короля Казимера 4 Ягеллона: «... Как только Иван Васильевич [Грозный], Царь Московский, захватил Великий Новгород, Князья Северские [Белгородские] до Ивана Васильевича до Московского Великого Князя и Царя пристали, хотя невеликая была к разрыву причина, а только та, что когда в Вильне к Королю Казимиру [4 Ягеллону] приехали однажды те Князья, стража у дверей не захотела их в покои Короля впустить. A так один Князь из них упорно этого добивался, войти к Королю, что ногу за порог пересадил, а стражник, не пуская его, палец ноги ему дверями притиснул и сломал. Хотя за это стражник был наказан тем, что шею ему затянуло, однако же гнев тех Князей этим не был ублажен, ибо тут же с Вильни выехав к Князю Великому Московскому поехали, и сами себя и Княжества ему свои отдали ...».
Из летописи получается, что Белгородские земли были отданы Москве просто так, по причине Королевского чванства. По поводу этого следует заметить, что описанный элемент не вызывает никакого доверия, степень верификации его чрезвычайна низка и подлинность этих событий должна быть отвергнута. Но этот элемент описывает другое: в такой форме летописец передает нам общее сформированное мнение о Королевской власти тех лет. Иными словами, этого момента в действительности не было, этот элемент выдуман, или существенно искажен, или интерполирован из другого времени, но фабульная суть истории истинна – эта история о чрезмерном Королевском чванстве в отношении к подданным.
10.11. ПЕРВОЕ УПОМИНАНИЕ О ТАКТИКЕ ВЫЖЖЕННОЙ ЗЕМЛИ
Приписано Стефану Баторию в 1480 году, хотя сам Стефан Баторий родился только в сентябре 1533 года, то есть на 53 года позже описываемых событий: «... Пугающее войско Турецкое отовсюду [Стефан Баторий] рвал и губил, но тем больше их поразил, что удаленные места, по которым Турки шли, сам перед этим выпалил в своем государстве, так что не только урожая, но и травы нигде не было (все попалил), почему сами Турки и кони их с голоду уставали ...». Скорее всего, речь идет действительно о 1480 году, но приписывание действий Стефану Баторию ошибочно.
10.12. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 1509 ГОДА
Цитата: «... Того же [1509] года великое и страшное было землетрясение в Греции, в Боснийском и Далматском государстве, и в Румынии, и в Константинополе, так что строения даже падали, a Царь Турецкий Баязат, боясь в стенах жить, на поле выехал и там долгое время в шатрах стоял. Три башни, также дворец Константина Великого в то время упали и в церкви Святой Софии упала половина ...».
10.13. ВРОЖДЕННЫЕ УРОДСТВА
Первое, около 1497 года: «... В те же времена родился среди евреев телец с двумя головами, одна была как обычно спереди, а другая у хвоста, а хвост посреди хребта был, ног имел семь на правом боку, а на левом одну, и был наподобие близнецов раздвоенный ...».
Второе, около 1527 года: «... в Бранкове в Радомском повете уродилось великое и страшное чудо подобием человечьим, который имел голову льва, шкуру очень косматую, ноги и руки человечьи, а зубами очень скрежетал, голосом огромным рычал, восемь часов живым был и сдох ...».
Все описанное признается нами как достоверные факты. Но, если в первом случае искажения минимальны и все выглядит д… Продолжение »