! ! ! САЙТ ПЕРЕЕХАЛ НА ! ! !

DODONTITIKAKA.UCOZ.COM

 

ВСТУПЛЕНИЕ 

ПЕРВОЕ

Современные источники по всем каналам информации, прежде всего Интернет, крайне скупы на доводы исследователей Республики Летува в пользу исторического наследия Великого Княжества Литовского в их пользу. И в подавляющем своем большинстве они ограничиваются некими пространными рассуждениями и объяснениями без приведения исторических первоисточников. Иными словами, весь их исследовательский материал и доказательная база страдает волюнтаристическим подходом с явными признаками отсутствия первичного материала. Все зачастую сводится к тому, что это их право на историческое наследие ВКЛ является само по себе постулатом и обсуждению более не подлежит.

Аргументированные доводы в их пользу в этом научном диспуте, действительно, крайне редки, однако, они все-таки встречаются. Пожалуй, самым информативным, интересным и аргументированным ресурсом, собравшим в себя всю доказательную базу историков Летувы, является следующий:

lietuvos.istorija.net/lituanistica/litovskij-jazyk.htm

lietuvos.istorija.net/lituanistica/litvinizm.htm

В середине октября мы пытались связаться с его автором, Томасом Баранаускасом (историческим Беларусом-Литвином Барановским) с первым вопросом со страницы «Вопросы патриотам Летувы-Жемайтии» в попытке завязать дискуссию, однако ответа так и не получили.

ВТОРОЕ

Удивительное дело, но по всем каналам информации, прежде всего Интернет, мы так и не обнаружили аргументированных ответов на доводы исследователей Летувы с Беларуской стороны, оформленных надлежащим образом в единую тематическую публикацию. Отсутствие контраргументов является индикатором того, что этих контраргументов просто нет.

Но они есть! Есть эти ответы на доводы Летувской стороны!

И сейчас мы эти контраргументы приводим в виде отдельного сообщения по следующим причинам:

— сравнительный анализ Летувских доводов и Беларуских контраргументов является объективным материалом для анализа третьей стороны – пусть этот перекрестный обмен Летувскими и Беларускими аргументами рассудит некий сторонний судья;

— никто из представителей Беларуских научных кругов так до сих пор не подверг анализу выводы оппонентов из Летувы, а это, согласитесь, как минимум настораживает и этого допускать нельзя ни в коем случае.

ТРЕТЬЕ

Но со своей стороны мы ждем аналогичных ответов на наши вопросы, опубликованные тут же на странице «Вопросы патриотам Летувы-Жемайтии». Отсутствие таких контраргументов на наши вопросы фактически означает, что этих контраргументов просто не существует.

 

АРГУМЕНТ 1

Генрих Латвийский, Хроника Ливонии (XIII в.).

Зимой 1207-1208 литовцы напали на Турайду и направились грабить костел Кубеселы: «... в костел явился один из врагов, обежал все кругом, был уже почти в ризнице, но, увидев обнаженный алтарь и не найдя ничего, что можно присвоить, сказал: "Ба!" [inquit: 'Ba!'] и пошел к своим ...»

Согласно 20-томному словарю литовского языка (Lietuvių kalbos žodynas), одно из значений литовского слова "ba" - о! действительно! как же нет!. Т. е. литовский воин вздохнул: "Действительно!", "И в правду!" (здесь ничего нет).

КОНТРАРГУМЕНТ

Междометия и восклицания не могут отождествляться ни с одним языком по причине высокой вероятности совпадения таковых в других языках. Это особая форма письменной передачи человеческих эмоций, которая сама по себе подразумевает простоту и универсальность применения, то есть это общечеловеческий примитивный способ общения, как и язык жестов. Так, приведенное восклицание «Ба!» используют и авторы этих строк, что ни на что не указывает. Приведем такой пример: восклицание «О!» совершенно не указывает на Францию, хотя в переводе это слово означает «Вода». В том числе, казалось бы, самое Беларуское восклицание «Гэй!» ни в коем случае не может указывать на то, что его источник Беларуский. Это не научно.

В "Толковом словаре Русского языка", свободно выложенном в Интернете (например, здесь http://feb-web.ru/feb/ushakov/ush-abc/02/us112107.htm), написано следующее: БА, междом. (разг.). Выражает удивление при неожиданности. Ба! ты откуда? Ба! кого я вижу! Ба! вспомнил!

Междометие-восклицание "Ба1" является международным, не стоит так низко опускаться и красть его у других народов. Если аргументация достигается методом воровства и такого подлога, то очевидный индикатор, что в действительности аргументов никаких нет.

 

АРГУМЕНТ 2

Витовт объясняет императору Сигизмунду в 1420 году, что значит названия Аукштайтов и Жемайтов на литовском языке: «… Вы сделали и объявили решение по поводу Жемайтской земли, которая есть наше наследство и вотчина из законного наследия наших предков. Ее и теперь имеем в своей собственности, она теперь есть и всегда была одна и та же самая Литовская земля, поскольку есть один язык и одни люди (unum ydeoma et uni homines). Но так как Жемайтская земля находится ниже Литовской земли, то и называется Жемайтия, потому что так по-литовски называется нижняя земля (quod in lythwanico terra inferior interpretatur). А жемайты называют Литву Аукштайтией, то есть верхней землей по отношению к Жемайтии. Также люди Жемайтии с древних времен называли себя литовцами, и никогда жемайтами (Samagitte quoque homines se Lythwanos ab antiquis temporibus et nunquam Samaytas appelant), и из-за такого тождества мы в своем титуле не пишем о Жемайтии, так как все есть одно - одна земля и одни люди.» (Codex epistolaris Vitoldi, Krakow, 1882, c. 467).

Примечание: по-литовски žemas - "низкий", aukštas - "высокий".

КОНТРАРГУМЕНТ

Это является часто употребляемым и, пожалуй, самым знаменитым аргументом, приводимым исследователями Летувы. Здесь речь идет о коронации Витовта в Луцке, куда был приглашен со свитой и Император Священной Римской Империи Сигизмунд.

Аргумент серьезный, это надо признать, но тут же заметим и следующее – он единственный. Если бы имелось достаточно такого рода летописных доказательств, или, по крайней мере, хотя бы еще одно такое прямое мощное свидетельство, вопрос о государственном языке ВКЛ даже бы не поднимался. А теперь легко объясним эту «уникальность» и почему таких летописных свидетельств больше не существует в природе.

Указанный отрывок историки Летувы приводят, но сознательно игнорируют контекст событий, предшествовавший этой фразе Витовта. Напомним, что прошло всего 10 лет после Грюнвальдской битвы и 9 лет после присоединения значительной части Жемайтии-Летувы к ВКЛ, которая до этого времени большую часть своей истории принадлежала Ордену. Мало того, Жемайтия вошла в ВКЛ все равно не полностью, и только к 1530 году, то есть спустя 110 лет после приводимой беседы Витовта и Сигизмунда, она окончательно присоединится к ВКЛ.

Орден, сдав свои позиции на поле боя, не желал сдаваться на поле политической борьбы и всячески старался вернуть себе Жемайтию с помощью закулисных интриг. В этой политической игре самые важные роли отводились Папе Римскому и Императору Священной Римской Империи, которым самым агрессивным образом насаждалась идея о единственном праве на обладание Жемайтии в лице Ордена. Об этом сохранилось масса архивных свидетельств, переписка по этому вопросу может быть выделена в отдельное делопроизводство – Орден так стремился вернуть себе Жемайтию политическими способами, что буквально завалил Папу Римского и Императора своими письмами.

Самый важный аргумент Ордена заключался в проведении на этих диких землях христианизации, и на этой почве ему удалось убедить как Папу Римского, так и Императора в целесообразности возвращения Жемайтии Ордену. Зная такие настроения Европы, чтобы не злить Папу Римского и Императора, Витовт был вынужден пойти на срочное крещение Жемайтии в 1413 году по католическому обряду, а также начать срочное возведение на этих землях христианских храмов. Мало того, чтобы ликвидировать притязания Ордена на Жемайтию с финансового аспекта этого спора, Витовт в самом спешном порядке вынужден был собрать и вернуть Ордену 300 тысяч золотых, которые получил, заложив Жемайтию в 1384 году.

Об этом споре за Жемайтию и зашла речь между Витовтом и Сигизмендом в Луцке. И Витовт в данном элементе в очередной раз в мягкой форме отказывает Сигизмунду передавать Жемайтию Ордену, одновременно приводя аргументы в пользу своего права обладания этой землей. И вот здесь лежит простая разгадка: Витовт сознательно скрывает различия Жемайтии и Литвы, сознательно приписывает Жемайтию Литве, говоря об «одном народе», только с одной целью – обосновать свои притязания на Жемайтию. Хотя на месте Сигизмунда тут же напрашивается веский довод: позвольте, дорогой мой Витовт, какая же Жемайтия Литва, если она всю свою историю провела в Ордене?

Таким образом, указанные слова Витовта явились его естественной реакцией на возникшие политические обстоятельства, проявившейся в виде сознательного искажения реальности. Говоря простым языком, он сознательно врал, чтобы сохранить Жемайтию в составе ВКЛ, и в описанной ситуации каждый поступил бы на его месте так и никак иначе. Удивительно, почему Витовт ограничился только такими доводами, можно было, например, выдумать и главенствующую роль Жемайтов в ВКЛ – а почему бы нет, ведь средства достижения цели годятся любые. Но, очевидно, что Витовт не мог позволить себе больше, чем поставить знак равенства между Литвой и Жемайтией, потому что более наглая ложь сразу бы проявилась в виде политических осложнений для него.

Вот почему такого «единства народов» больше не встречается ни в одном источнике – за этим отпала необходимость. Сигизмунд уехал, вопрос урегулировался, Жемайтия осталась в составе ВКЛ и все стало на свои места. Вот почему мы в других исторических источниках, в том числе и в «Хронике Быховца», встречаем абсолютно противоположное – бесправную безграмотную Жемайтию в границах современной Летувы без Виленщины, которой торгуют, которая восстает против ВКЛ, в которой еще долго на руководящие посты ставили не Жемайтов, а Литвинов.

 

АРГУМЕНТ 3

В письме к Ягайло Витовт в 1429 году напоминает, как обсуждался вопрос о его коронации в Луцке: «... Когда мы были в вашей комнате, господин король Римский [Сигизмунд] начал говорить с Вашей Светлостью, напоминая о вчерашнем деле [о коронации Витовта]. Ваша Светлость сказали сразу, как вам это нравится, и как вы будете рады. Но мы сказали вам по-литовски (nos vero in lithwanico diximus ad vos): господин король, не спешите с этим делом, давайте посоветуемся прежде с вашими баронами и прелатами …» (Codex epistolaris Vitoldi, Krakow, 1882, c. 816).

КОНТРАРГУМЕНТ

Буквальный перевод «in lithwanico» - по-литвински, а не по-литовски. Суть спора в том, что под Литовским языком той эпохи Беларусь и Летува подразумевают свои языки. Исходя из этого голое упоминание понятия «Литовский язык» ни на что не указывает, то есть в этом понятии каждая сторона может видеть то, что она хочет увидеть. Точно также некий третейский судья может с полным основанием заявить, что Витовт с Ягайло вели речь на Польском, Русском или некоем Прусском языке.

То, что у Летувисов нет аргументов на этот счет - это понятно.

А вот у Литвинов-Беларусов они есть.

 

Если подразумевается, что Витовт с Ягайло говорили на таком "Литовском языке", то гэткi Лiтоускi нам Беларусам добра знаёмы. Тады мы усе тут шпарка па-лiтоуску размауляем!

  I гэтыя две мовы, i Каралеуская i Лiтоуская нам таксама добра знаёмы.

  

На гэтых мовах размаулялi Лiтвiны-Беларусы, на гэтай жа мове размауляу i наш галоуны Лiтвiн Вiтаут.

Так что приписывать только себе нигде не обозначенный "Литовский язык" - это волюнтаризм. Видите, у нас есть доказательства того, что Литвины-Беларусы говорили на Литовском языке, а есть ли у Вас аналогичные доказательства, что это Жемайты говорили не на Жемайтском, а на Литовском языке?

 

АРГУМЕНТ 4

Ипатьевская летопись. В 1256 году Даниил и Василко отправились в поход на Возвягль. К ним на помощь должны были придти литовцы, однако они, не дождавшись литовцев, взяли город, сожгли его, поделили пленников и вернулись домой. Когда пришли литовцы, они нашли лишь пустое место, где грабить было уже нечего: «Романови же пришедшоу ко граду, и ЛитвЋ, потокши на градъ ЛитвЋ, ни вЋдЋша нишьто же, токмо и головнЋ ти псы течюще по городищоу. Тоужахоу же и плевахоу, по своискы рекуще «Янда», взывающе богы своя, Андая, и Дивирикса, и вся богы своя, поминающе, рекомыя бЋси» (ПСРЛ, т. 2: Ипатьевская летопись, стб. 839).

КОНТРАРГУМЕНТ

Точно такой же, как и к аргументу 3 – понятие Литва здесь может быть отождествлена с каким угодно народом (Литвинами, Летувисами, Ятвой, Пруссами). Без уточняющих дополнений такие упоминания бессмысленны.

Теперь несколько важных слов о причинах оставления историками Летувы вне зоны пояснений упомянутых понятий «Янда», «Андай» и «Дивирикс».

Ньнадей-Андай, один из высших языческих богов, имеет аналоги в культуре всех народов Европы, скорее всего, происходит от корня «diev», что у славян имеет значение «диво-чудо», а у восточных балтов – «небо». Этот бог не может говорить ни о чем ни в чью пользу.

Дивирикс соотносится с Перуном славян, Перкунасом восточных балтов, Тором скандинавов, Таринисом – кельтов. Но в самом его произношении именно как Дивирикс угадывается его центральноевропейское происхождение. Это не Беларуский Пярун, не Летувский Перкунас, это именно Дивирикс, приехавший к нам с запада Европы. И хотя данного элемента «Ипатьевской летописи» недостаточно для четких выводов, мы все равно получаем косвенное свидетельство об инородности Литвы для восточной Европы, то есть о ее миграции.

Слово «Янда» имеет исключительно славянское происхождение хотя бы на основании факта, что фамилия Янда очень распространена в современной Чехии, Словакии и Польше и имеет тысячелетние исторические корни (Якуб Янда, Кристина Янда, Франтишек Янда, Ильза Янда).

В итоге мы получаем еще один довольно сильный косвенный аргумент в пользу того, что указанные в данном элементе «Ипатьевской Летописи» Литовцы не имеют ничего общего с восточными балтами современной Летувы, а как раз наоборот, мы видим славян, приехавших в наши края с центра Европы. Скажем спасибо историкам Летувы за предоставление дополнительного аргумента в пользу нашей теории – для авторов этих строк такие доказательства кажутся второстепенными, этот доказательный элемент мы просто пропустили бы, заменив его более мощным.

 

АРГУМЕНТ 5

Крещение Литвы в Вильно в 1387 году по Яну Длугошу. Ягайло говорит Литве на их родном языке: «…всё литовское племя и народ, отрекшись от древнего заблуждения, охотно и с покорной преданностью согласились принять христианскую веру. В течении нескольких дней они были основам веры, которые надлежит соблюдать, и молитве господней, а также символу веры польскими священниками, однако в основном священниками короля Владислава, который знал язык племени и с которым легче соглашались, научены, святой водой крещения возрождены...» (…universa Lithuanorum gens et natio fidem christianam suscipere et vetusto errori renuntiare prona et obedienti devotione consensit. Per dies autem aliquot de articulis fidei, quos credere oportet, et oratione dominica atque Symbolo per sacerdotes Polonorum, magis tamen per Wladislai Regis, qui linguam gentis noverat et cui facilius assentiebat, edocta, sacra baptismatis unda renata est…)

КОНТРАРГУМЕНТ

Во-первых, слово «Lithuanorum» следует буквально переводить как Литвинское, во-вторых, «Говорит на их родном языке» - это заключение авторов аргумента, в первоисточнике этого нет ни в каком виде.

Опять совершенно не ясно, на каком же именно языке говорил Ягайло, но в данном случае возможны только два варианта – Литвинский либо Жемайтский. Естественно, что без дополнительных указаний каждая сторона будет настаивать на своем варианте, диспут зайдет в тупик, и, как следствие, аргумент будет признан нейтральным.

Нам не понятно, какую цель преследовали историки Летувы, вынося на защиту этот элемент, потому что в нем присутствует дополнительное указание не в их пользу: «[Владислав-Ягайло]... который знал язык племени и с которым легче соглашались ...». Оборот «легче соглашались» косвенно указывает на родственность языка, на котором он обращался к народу, с польским языком Польской Католической Церкви. Учитывая, что Жемайтский-Летувский язык в корне отличается от Польского, о согласии вообще речи не могло идти – он был совершенно не понятен Жемайтам. А вот Литвинский и Польский являются родственными, но, проповедуя именно на Литвинском, мы заключаем, что согласие от народа действительно можно получить легче и быстрее.

 

АРГУМЕНТ 6

Крещение Жемайтов в 1413 году по Яну Длугошу. Ягайло говорит Жемайтам на родном языке: «… Так как ни один из духовных мужей, прибывших вместе с королем Владиславом в Жемайтию, не умели говорить по-жемайтски, Владислав, король Польши, был вынужден народу Жемайтии проповедовать веру и насаждать истинную религию…» (Et quoniam nemo ex viris spiritualibus, qui cum Rege Wladislao Samagittiam advenerant, linguam Samagitticam noverat exprimere, Wladislaus Poloniae Rex ad populum Samagittiae pro fide et religione orthodoxa suscipienda declamare coactus est.)

КОНТРАРГУМЕНТ

«Говорит на их родном языке» - это заключение авторов аргумента, в первоисточнике этого нет ни в каком виде. Здесь буквально следует, что он просто проповедует, язык проповеди остался вне внимания автора. Укажем, что событие происходило в Ковно-Каунасе, то есть в Сувалкии, что еще раз указывает на общность всех этносов современной Летувы в собирательное понятие Жемайтия.

И снова в указанном элементе мы не имеем никаких точных указаний на язык, на котором обращался к Жемайтам Ягайло. Заметим следующее: если бы он обращался к ним на Жемайтском, вероятность упоминания этого факта Яном Длугошем была бы очень большой, а раз он этот факт упускает, высока вероятность обращения к Жемайтом на государственном языке ВКЛ, что является для Яна Длугоша обыденным обстоятельством, не достойным упоминания. Мы же смотрим на этот эпизод по-другому: Ягайло говорил по-Литвинскии, так как этот язык знали Жемайты в качестве государственного. Допускаем вероятность, что Ягайло также знал Жемайтский, хотя это совершенно маловероятно – Жемайтия отошла к ВКЛ только 3 года назад и этот этнос в спектре всех этносов ВКЛ был, пожалуй, самым малочисленным и малозначимым. Но будем объективны со всех сторон: ввиду отсутствия четких указаний на язык речи Ягайло этот элемент мы считаем нейтральным.

 

АРГУМЕНТ 7

Языковую ситуацию в среде знати в конце 15 века хорошо отражает отчет послов города Гданьска, которые в 1492 г. в Вильно вели переговоры с Казимиром Ягелончиком и знатью ВКЛ. Они писали, что переговоры вести понадобилось и по-польски, и по-литовски, и по-русински: "Daruff wart manchfaldig handelt gehat itzundt Polnisch, itzundt Lithows, itzundt Reuszch" (Hansisches Urkundenbuch, Munchen u. Leipzig, 1916, XI, p. 364).

КОНТРАРГУМЕНТ

А вот в данном случае слово «itzundt Lithows» следует переводить именно как по-литовски.

Гданьск, расположенный на побережье Балтийского моря, в те времена не принадлежал Польше, им владели Немцы, чем и обусловлен немецкий язык отчета.

И снова мы имеем голое упоминание Литвы, под которой можно подразумевать как современную Беларусь, так и Летуву. Мы же заключаем, что про Жемайтию спустя 82 года после Грюнвальда немцы уже просто-напросто позабыли и не подозревали о существовании такого субъекта федерации ВКЛ. Учитывая, что Жемайты не могли занимать в иерархии ВКЛ таких значимых постов, немецкие послы имели в виду современные Польский, Беларуский и Украинский языки. Хотя в целом приведенный элемент является нейтральным по причине отсутствия четких разъяснений.

 

АРГУМЕНТ 8

Ян Длугош в 15 веке: «... Литовцы, жемайты и ятвяги, хотя различаются названиями и разделены на множество семей, однако были одним племенем, происходящим из римлян и итальянцев ...». (Lithuani, Samagittae et Iatczwingi, licet appelationem diversam sortiti et in familias plures divisi, unum tamen fuere corpus a Romanis et Italis ducentes genus...) (Ioannis Dlugossii seu Longini... Historiae Polonicae libri XII / ed. I. Żegota Pauli. Cracoviae, 1876. T. 3, p. 473. - (Opera omnia; t. 12). - Под 1387 годом).

КОНТРАРГУМЕНТ

Верификация этого элемента такая же, как и для первой «мифологической» части «Хроники Быховца», в которой описана легенда о Палемоне. То есть современная наука признает всяческие исторические ссылки на «Римлян», «Итальянцев» и «Палемона» народными сказаниями и преданиями, далекими от исторической правды. Об этом говорит факт, что Ян Длугош смешивает западно-балтский народ Ятву с восточно-балтской Жемайтией, что равносильно смешению коровы и лошади. Это принципиально недопустимо. Наличие в арсенале историков Летувы подобных аргументов указывает на их очевидную малочисленность и надуманность – мифологические аргументы в серьезной науке просто недопустимы.

 

АРГУМЕНТ 9

Ян Длугош в 15 веке: «... Пруссы, Литовцы и Жемайты имеют те же обычаи, язык и происхождение ...». (Unius enim et moris et linguae, cognationisque Prutheni, Lithuani et Samagitae fuisse dignoscuntur...) (Ioannis Dlugossii seu Longini... Historiae Polonicae libri XII / ed. I. Żegota Pauli. Cracoviae, 1873. T. 1, p. 151. - (Opera omnia; t. 10). - Под 997 годом).

КОНТРАРГУМЕНТ

Все те же, что и для предыдущего аргумента. Ян Длугош делал выводы, опираясь на всю ту же легенду о Палемоне. Снова имеет место дилетантское сопоставление коровы и лошади в виде Пруссов и Жемайтов, это народы совершенно разных языковых групп и не могут быть смешаны принципиально. Наличие такого рода доводов дает основание предполагать, что в арсенале историков Летувы нет серьезных аргументов, опирающихся на доверительные исторические документы.

 

АРГУМЕНТ 10

Цитата из Литовской летописи начала 16 века, где рассказана легенда об основании Вильно: «... И очутилъся [Гедимин] от сна своего и молвить ворожбиту своему, именем Лиздеику, которыи был наиден у-в орлове гнезде, и был тот Лиздеико у князя Кгидимина ворожбитом наивышъшым, а потом попом поганским... (с. 153 и др.)

Смысл фразы "которыи был наиден у-в орлове гнезде" понятен лишь на основе литовского [Летувского] языка: "lizdas" по-литовски - "гнездо". Текст явно ориентирован на литовско[Летувско]язычного читателя.

КОНТРАРГУМЕНТ

Это «Хроника Быховца», стилизованный перевод следующий: «... И очнувшись от сна своего, он сказал волхву своему по имени Лиздейко, который был найден в орлином гнезде, и был тот Лиздейко у князя Гедимина волхвом и наивысшим языческим попом ...»

Текст явно ориентирован на русскоязычного читателя, так как полностью написан по Русински. На Летувскоязычного читателя может быть ориентирован только текст, написанный на Летувском. Учитывая, что на момент написания «Хроники Быховца» Жемайтия-Летува была еще безграмотной, автор, желая ориентировать свое творение Жемайтам, прибег бы к прямой транслитерации на русинский алфавит точного Жемайтского звучания. К такому способу прибег наш историк Теодор Нарбут, транслитерировав напрямую ту же «Хронику Быховца» на польский алфавит, то есть получилось руссконаправленное произведение с использованием польской латиницы.

Теперь рассмотрим следующий аспект: что это за доказательный прием – искать в фамилии какой-то определяющий корень? Да он по определению присутствует в любой фамилии. В данном случае в чисто Беларуской фамилии Лиздейко найден Жемайтский корень «Орлиное гнездо», что и бессовестно используется. Из этого единичного аргумента вытекает следующий вывод: раз он является единичным и в других местах исследователями Летувы подобное не выявлено, больше фамилий не только в «Хронике Быховца», но и во всех других исторических документах с Жемайтским значением не существует (хотя заметим, что по той же теории вероятности подобные совпадения обязаны быть чаще). А это, уважаемые Летувские коллеги, уже является серьезным аргументом против Вас, потому что все остальные фамилии, используемые в «Хронике Быховца», указывают на все что угодно, только не на их Жемайтское происхождение.

И последнее. Если бы упоминание волхва Лиздейко было бы ориентировано на литовско[Летувско]язычного читателя, то автор употребил бы оборот Лиздейкас. Но по факту, что четко написано именно Лиздейко мы делаем только один вывод – «Хроника Быховца» рассчитана на русиноязычных читателей и совершенно не ориентирована как раз на литовско[Летувско]язычного читателя.

 

АРГУМЕНТ 11 (МАЦЕЙ СТРЫЙКОВСКИЙ В ЦИТАТАХ)

Особенно часто к литовскому [имеется в виду Жемайтскому-Летувскому] языку в изложении истории ВКЛ ссылается Мацей Стрыйковский - автор первой печатанной истории Литвы и наиболее авторитетный автор вплоть до 19 века. Если собрать все литовские глоссы в его произведениях, получится несколько страниц текста. Ниже приводится лишь несколько образцов по изданию: Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Żmódzka i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. T. 1. (Первое издание - 1582 г.).

1. «... Dziewołtow od Bożego imienia, bo Dziewoz po żmodzku i litewsku Bóg (s. 85).

Перевод: Dziewołtow от Божьего имени, потому что Dziewoz по Жмудски и Литовски Бог.

КОНТРАРГУМЕНТ

Стрыйковский показывает свое незнание Жемайтского языка и предмета своего обращения, так как его «Dziewoz» существенно отличается от истинного «Dieve».

А предмет разговора гораздо обширнее понятий Литвы и Жемайтии. Все дело в том, что «Dieve» по Летувски равносильно старославянскому слову «диво», что в современной трактовке означает «чудо», а изначальное понятие этого слова – «бог». И это понятие распространено на все индевропейские народы вочточной Европы, что Стрыйковский и подчеркивает, ограничиваясь только Жемайтией и Литвой только потому, что повествование он ведет только про Жемайтию и Литву. Связка «Dieve-Диво», как мы знаем, распространяется и на современную Украину и Россию, но это совершенно не означает, что все они с Жемайтией из одного корня.

2. «... Na cześć Bogom pogańskim pictos Gudos Dziewie, Płak pocziss, tak wołali, aż szumiało krzewie ...» (s. 221).

Перевод: В честь языческих богов злых гудов [русинов] Боже, пори самих, так желали, что даже кусты шумели» (Piktus gudus Dieve, plak pačius – Летувские составляющие текста).

Стрыйковский показывает свое совершенное незнание Жемайтского языка.

В этой цитате вместо правильного «pačius» он употребляет «pocziss», что совершенно отлично друг от друга по фонетике (три ошибки в слове из шести букв). Мало того, приводимое им «pocziss» вообще аналогов в Летувском языке не имеет, что вообще ставит под сомнение весь смысл сказанного им. Первая приводимая здесь фраза выглядит как минимум неоформленной и неоконченной, а максимум – как набор слабо связанных с собой слов.

Кроме того отметим очевидное: Стрыйковский явно не знает смысла приводимого им Летувского словосочетания, это легко угадывается по смысловой абсурдности фразы, переведенной целиком. Стрыйковский явно слышал эту фразу и слепо вставил ее в свое повествование, совершенно не задумываясь о ее смысле.

3. «... Stąd tamto pole i dziś zowią po litewsku Kaulis, to jest: bitwa ...» (s. 319)

Перевод: Стали на том поле и отныне зовется оно по Литовски Kaulis, то есть битва.

КОНТРАРГУМЕНТ

И здесь Стрыйковский показывает свое непонимание Жемайтского языка.

Во этой цитате Стрыйковский не только снова допускает орфографические ошибки, но и вообще делает неверный перевод: вместо подходящего значения приводимого им названия поля «Kaulis» - «кость» (точное Летувское орфографическое «kaulas»), он переводит его как «битва» (точное Летувское орфографическое «kautis» – «биться»). И еще раз отметим – какой Летувский вариант не применяй, везде орфографические ошибки.

4. «... A o Dowmancie przerzeczonym, iż był mąż wielkiej dzielności, i dziś chłopstwo Litewskie pospolicie spiewa po litewsku „Dowmantas, Dowmantas Gedrotos Kunigos, łabos Rajtos ługuje.".

Перевод: Об управителе Довмонте, которого считали сильным мужем, и сегодня Литовские простолюдины крестьяне поют по-Литовски: Даумантас, Даумантас, князь Гедрайтский, хороших всадников просит ...».

Литовский текст: „Даумантас, Даумантас, князь Гедрайтский, хороших всадников просит." (Daumantas, Daumantas, Giedraitis kunigas, labus raitus lūgoja [= prašo]).

КОНТРАРГУМЕНТ

Здесь мы видим опять смысловую нестыковку первой (Польской) части со второй (Летувской). Совершенна понятна первая смысловая составляющая – Довмонт пользовался большим уважением у простых людей Литвы. Речь, очевидно, идет о том времени, когда Довмонт уже не был в ВКЛ, а княжил в Пскове, ностальгические мотивы в тексте очевидны. Эта первая часть носит констатирующий характер и подготавливает читателя ко второй – побудительной. Но эта побудительная вторая часть, которая является следствием первой, просто разочаровывает – неужели из любви к Довмонту следует, что ему нужны именно хорошие всадники? Все это указывает на то, что Стрыйковский слепо вставил в повествование некую запомненную им Жемайтскую фразу. И вот это непонимание и доказывает, что, описывая Литву, Стрыйковский прекрасно понимал происходящее в Литве до степени чувств народа и совершенно не понимал Жемайтию, а это и есть не что иное как прямое противопоставление этих понятий – Литвы и Жемайтии.

5. «... Muś, ażmuś thos hudos, z Żmudzią, krzyczy Litwa ...».

Речь идет о битве 1205 г. Перевод: Бей, убей тех гудов (=русинов), со Жмуди, кричит Литва.

Литовский текст: «Бей, убей тех гудов (=русинов)» (Mušk, užmušk, tuos gudus).

КОНТРАРГУМЕНТ

Фразы про «убийства Гудов» встречаются часто, очевидно, это самое запомнившееся для Стрыйковского Летувское словосочетание, которое он чаще других вставляет в свое повествование. И опять мы сталкиваемся с бессмыслицей: в приводимой цитате мы усматриваем, что эти самые Гуды из Жмуди-Жемайтии, а кричит об их убийстве Литва. То есть Литва взывает к убийству Гудов-Жемайтов?

По-видимому, здесь мы имеем дело со слепой вставкой в текст элемента Летувской лексики, которая абсолютна не подходит по смыслу.

ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПО ВСЕМ ЦИТАТАМ СТРЫЙКОВСКОГО

Все это позволяет сделать следующие заключения.

Первое. Стрыйковский совершенно не владел Жемайтским языком, не владел до такой степени, что даже не мог по-польски правильно отобразить фонетическое звучание Жемайтских слов, не говоря уже о том, чтобы сделать правильный перевод написанного и наполнить их смысловым содержанием.

Второе. Но хроника Стрыйковского адекватно воспроизводит исторические события, происходящие в ВКЛ. Откуда он мог почерпнуть эти сведения, не зная Жемайтского языка? Ответ совершенно очевиден – он владел государственным языком ВКЛ, на котором осуществлялось делопроизводство и велись деловые переговоры. И это никоим образом не был Жемайтский язык.

Третье. Приводимые Стрыйковским Жемайтские выражения могут свидетельствовать только об одном – действительно, Жемайтия была частью Федерации, именуемой ВКЛ. И речь Жемайтская на просторах этой Федерации действительно слышалась. Но слышалась она только эпизодически, как и приводит Стрыйковский.

Четвертое. Стрыйковский был гражданином прежде всего Польской Короны, и только потом – Речи Посполитой. Поэтому легко догадаться, что все жители федеративного государства ВКЛ для него – это Литовцы. Точно также Мордвин, Татар, Осетин для нас это Россиянин, и только внутренними глазами России можно рассматривать национальную разницу между ними.

Пятое. Такие слепые, бессмысленные, искаженные до неузнаваемости,  редкие вкрапления Летувской лексики в таком фундаментальном труде как Первая Историография ВКЛ служит, на наш взгляд, прямым доказательством следующего факта: Жемайтия играла второстепенную роль в политической жизни ВКЛ как во времена Стрыйковского, так и в описываемые им исторические события. Абсолютное непонимание Жемайтии при адекватном описании Литвы есть не что иное, как прямое противопоставление этих понятий – Литвы и Жемайтии. То есть для описания Литвы Стрыйковскому совершенно не требовалось знать Жемайтию.

 

КАК ЛЕТУВИСЫ АРГУМЕНТИРУЮТ СВОИ ДОВОДЫ (ПЕРВОЕ)

Особый упор Летувские авторы делают на различиях между разговорным и письменным языками в ВКЛ. Вот следующая цитата, которая может четко сформулировать их взгляды:

 «... Разговоры о "государственном языке" в средневековой Литве и рассуждения о разговорном языке по языку грамот отражают лишь непонимание специфики того времени, когда письменность играла лишь вспомогательную роль в культуре Литвы, основанной на устном слове.

Средневековые правители Литвы не писали и даже не подписывали своих грамот. Они всего лишь запечатывали их своей печатью. Грамоты и писали, и читали писари, при этом язык грамоты не имел никакого значения, так как великому князю содержание грамоты передавалась на его разговорном языке ...».

Эта фраза является типичным примером доводов Летувских исследователей. Сразу отметим, что в ней есть все признаки:

— пространного рассуждения без приведения исторических первоисточников;

— полного отсутствия доказательной базы, это просто чья-то мысль и не более того;

— волюнтаризма в науке, так как делается заключени