! ! ! САЙТ ПЕРЕЕХАЛ НА ! ! !
DODONTITIKAKA.UCOZ.COM
Является одним из четырех составляющих так называемого «Свода Беларуско-Литовских летописей», в который помимо «Хроники Великого княжества Литовского и Жемайтского» входят также «Летопись Великих Князей Литовских», «Хроника Быховца» и «Хроника Литовская и Жемайтская». Эти четыре труда по праву считаются базовыми фундаментальными историческими источниками по Великому Княжеству Литовскому.
1. ВВЕДЕНИЕ
Существует несколько вариантов «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского», для более полного ознакомления с данным первоисточником мы выбрали Румянцевскую (так называемый Пространный вариант) и Евреиновскую версию (так называемый Полный вариант). Именно в этих версиях содержится самые полные тексты одного и того же летописного материала.
«Хроника Великого Княжества Литовского и Жемайтского» является историческим сочинением, которое по содержанию может быть классифицировано как конволютивный обзорный труд. Первоисточником для него послужил ряд более ранних документов, а также легенды и народные предания.
1.1. ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
Из четырех составляющих «Свода Беларуско-Литовских летописей» является самым неточным и низкоинформативным первоисточником. Об этом говорит ряд характерных признаков:
— нет датировки событий, факты излагаются в простой логической последовательности, эту последовательность определял сам автор, а не реальный ход событий. Первая единичная датировка в Румянцевской версии присутствует за 1320 годом, а системное упоминание дат появляется только начиная с 1400 года;
— даты указаны неверно, истинный автор явно указывал их по своему логическому усмотрению;
— наличие огромных исторических пропусков, упущены важнейшие и поворотные моменты истории ВКЛ, среди которых особо выделяются следующие: нет никаких сведений о Миндовге и о создании ВКЛ («... тот Рингольд, придя с этого побоища к Новогрудку, и был в Новогрудке и породил трех сыновей, и оставил после собя на Великом Княжени Новогрудском и Русском Войшелка [а не реального Миндовга] ...»), явное незнание реальных столиц ВКЛ, нет никаких сведений о Витене, Шварн причислен к «роду Палемона», нет истории развития отношений с Польшей, нет никаких сведений о Грюнвальдской битве.
Только перечисленные нами параметры низводят «Хронику Великого Княжества Литовского и Жемайтского» в ранг поздних неточных исторических документов.
1.2. РАЗЛИЧИЯ ВЕРСИЙ
Не добавляют ценности документу и очевидные различия в текстах разных версий. В качестве примеров приведем только доказывающие, что, во-первых, Евреиновская и Румянцевская версии подвергались корректировке более поздними переписчиками, и, во-вторых, Евреиновская является более поздней по сравнению с Румянцевской.
Евреиновская перечисляет поименно сыновей Ольгерда, а также пишет про дела Ольгерда с Дмитрием Московским Донским «... был в договоре и в добром согласии с Великим Князем Дмитрием Ивановичем Московским ...». В Румянцевской таких сведений нет. Очевидно, что более поздний переписчик Евреиновской версии дополнил этот эпизод из дополнительных верных источников.
Румянцевская «... и Князя Михаила Вяземского Львовича ...», Евреиновская «... да Князя Михаила Рязанского Львовича ...». Евреиновская версия верна, что выдает в ней более позднего грамотного переписчика.
Румянцевская «... Князь Великий Витовт сам не поехал, а послал впереди себя двух сыновей своих, Дмитрия и Данилу ...», Евреиновская «... Князь Витовт послал вперед двух панов своих, Дмитрия и Данилу ...». У Витовта не было сыновей, это были наместники, об этом знает более поздняя и более грамотная Евреиновская версия.
Гедемин назначает наместников в Киеве. Румянцевская «... Князя Олгимонта сына Миндовга ...», Евреиновская «... Князя Олгимонта Гольшанского, сына Голшина, Великого Князя Гольшанского ...». Снова Евреиновская версия верна, и этот элемент говорит о том, что она была переписана и исправлена куда более поздним переписчиком.
Румянцевская «... поймали Князя Михаила Ивановича Полоцкого ... а поймали его одного ...», Евреиновская «... поймали Князя Михаила Ивановича Полоцкого ... а поймали его неповинного человека ...». В более поздней Евреиновской версии уже утрачена и изменена изначальная суть события.
Евреиновская дает усеченное описание Погони «... себе сделал герб Государя взрослого, кто бы мог оборонять мечом отчизну свою ...», Румянцевская же дает типичное расширенное описание (смотри ниже). Очевидно, что описание было урезано поздним переписчиком по причине ненадобности – герб Погоня в его времена был настолько распространен, что не нуждался в пространном оригинальном описании.
У Мингайло по Евреиновской версии два сына Шварн (Шкварн) и Гинвил (Кгинъвил), по Румянцевской версии – Скирмунт (Скирмонт) и Гинвил (Кгинвил). Расхождения в целых главах с одним содержимым – там правление Шварна, там правление Скирмунта. Румянцевская – Скирмонт имел сыновей Любарта, Писимонта и Троняту. Евреиновская – Шварн имел сыновей Скиргайло, Любарта и Писимонта.
Румянцевская «... и уродил Святорог сына Скирмонта ...», Евреиновская – «... и родил Святорог сына Гирмонта [Кгомонта-Кгирмента] ...». Совершенно очевидно, что обе версии говорят об одном и том же сыне Святорога, но используемые при этом фонемы совершенно разные. Между этими двумя вариантами масса копий и искажений.
Также более позднего переписчика Евреиновской версии выдают различия в стилистике версий: в ней куда меньше архаизмов, она с позиций современного человека куда более читабельна, конструкции предложений довольно современны. Сравним следующие аналогичные эпизоды (оригинальные тексты).
Румянцевская «... аж до великое старости свое ...», Евреиновская «... даже и до великои старости своеи ...».
Румянцевская «...дал до Ляхов в малженку сыну Казимирову ...», Евреиновская «... дал в Ляхи в жену сыну Казимерову ...».
Румянцевская «... Потом паки сталося новина: приидет князь АндрЂи полоцкии и c воиском немецким, c вифлянты, со всею латыголою ...», Евреиновская «... И потом пришла вЂсть, что пришол князь АндрЂи полоцкои c воиским немЂцким и лифлянты и со всею латыгалою ...».
Также в Евреиновской версии выявлено куда более частое употребление твердого знака в качестве буквы Е – это следствие более поздней языковой реформы.
Немаловажным отличительным признаком Евреиновской версии является то, что только она дает нам столько типичных восточно-балтских окончаний в именах собственных – целых шесть штук! Такого «огромного» числа окончаний на –ИС и –ОС нет ни в одном другом первоисточнике! Это также свидетельствует об ее более поздних по сравнению с Румянцевской версией сроках создания.
1.3. СТРОЕНИЕ
И Румянцевская, и Евреиновская версии имеют общее начало и различное завершение. Это говорит о том, что поздние переписчики обоих вариантов переписывали один общий первоисточник, но дальнейшие изменения вносились различными независимыми авторами.
1.3.1. ПЕРВАЯ ОБЩАЯ «РУССКАЯ» ЧАСТЬ
Ведет летописание с легендарного прибытия Римского Князя Палемона на Неман. Ее истинное окончание содержит Евреиновская летопись: «... Король Ягайло умер в 1434 году, сын его Владислав Ягайлович умер в 1444 году, после чего с 1447 года Королем Польским стал Казимир Ягайлович, брат Владислава. Так в рукописи ...», при этом конца фразы нет.
То есть поздний переписчик четко обозначил конец исторической первой части словами «так в рукописи», которой он и объясняет резкий логический обрыв и почему завершения и продолжения далее нет.
Таким образом, истинный исторический оригинал, послуживший фундаментом к созданию «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского», был оформлен при жизни Казимира 4-ого Ягеллона, то есть с 1447 по 1492 год.
Где была писана первая базовая часть? В ее тексте присутствуют следующие ключевые фразы: «... что в Русской хронике выше описано ...» и «... как бы в обеденное время звезды явились, как будто в полночь, и солнце потемнело, и страх был великий на земле Русской ...».
Некоторые исследователи полагают, что под «Русской землей» мог подразумеваться Смоленск, общепризнанный центр летописания времен ВКЛ. Но Смоленская версия полностью отпадает по той простой причине, что именно там создавалась параллельная «Летопись Великих Князей Литовских» (окончание исторического первоисточника 1446 год) и никаких параллелей этого труда с «Хроникой Великого Княжества Литовского и Жемайтского» (окончание исторического первоисточника с 1447 по 1492 год) нет. Совершенно очевидно, что это самостоятельные и независимые друг от друга сочинения, которые не могли родиться в одном месте.
Увы, но предположений по месту написания первой исторической части дать невозможно по причине того, что эта историческая часть неоднократно подвергалась редактированию более поздними переписчиками, чью национальность мы четко устанавливаем – это были Литвины Литвы (смотри ниже). Вполне возможно, что первая часть «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» была написана где-то на севере современной Украины.
1.3.2. ВТОРАЯ ОБЩАЯ «ЛИТВИНСКАЯ» ЧАСТЬ
После первой исторической «Русской» части в Румянцевской версии пропуск с 1447 по 1492, Евреиновская более полная. Второй автор Евреиновский версии завершил незаконченную фразу первого автора «... после чего c 1447 года Королем Польским стал Казимир Ягайлович, брат Владислава ...» фразой «... потом Король Андрей Казимер Ягайлович умер в Гродно в году от Божьего рождения 1492 ...». Далее Евреиновская и Румянцевская версии сходятся в общем изложении.
Начиная с событий 1506 года (битва с Татарами под Клецком) второй автор пишет уже как явный современник. Его повествование отрывочно, имеются значительные пропуски, автор пишет только то, что видел сам.
Этническая принадлежность общего второго автора бесспорна – это был «непростой» Литвин, житель «старых» районов Литвы, то есть современной Западной Беларуси и Виленской области. Только Литвин мог писать таким слогом: «... А потом Государь наш, Король его милость, сам пошел против неприятеля своего Московского. И выехал его милость из Вильни в месяце июле в 22 день, на память святой Марии Магдалены, в субботу, перед запустами матери Божьей, в 9 часу дня. И стоял Государь Король его милость в Борисове, а Гетмана своего Князя Константина Ивановича Острожского с войском послал против Московского. И съехались войска за Оршей, на Крапивне, и ударились в пятницу, в месяце сентябре, в 8 день [1514 года], на Рожество пресвятой Богородицы. И там ее Святой милости молитвами Бог помог Государю нашему, Королю Жигимонту, Москвичей наголову побили. И Воевод их старших поймали, на имя [далее удивительно подробнейший список из имен, отчеств, званий, родственных связей] ...». Такими словами и так подробно мог писать только патриот, только посвященный в дела шляхтич и только непосредственный очевидец этих событий.
Таким образом, вторая общая «Литвинская» часть писана «непростым» Литвином на территории современной Западной Беларуси (в том числе и Виленской области) позднее 1492 года, предположительно с 1506 по 1514 годы.
Начиная с 1514 года дальнейшие авторы обоих версий «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» различны и самостоятельны.
1.3.3. РУМЯНЦЕВСКАЯ ВЕРСИЯ – ТРЕТИЙ АВТОР
Третья часть Румянцевской версии исчисляется только 24 абзацами.
Третий автор прибегает к короткой ретроспективной хронологии основных событий, возвращаясь в 1386 год, когда было в Литве введено Католичество. Его единственное прижизненное летописание относится к 1535 году. По лаконичности и скудности изложения ни места, ни национальности третьего автора установить невозможно. Однако по признаку, что описываются события, происходившие только в ВКЛ и Речи Посполитой, можно с уверенностью заключить, что он был как минимум Литвином. Также по крайней лаконичности и удивительной неопределенности («... Золотая улочка была открыта в год от Божьего рождения 1524 ...» или «... Король Жигимонт Датчан убивал в год от Божьего рождения 1526 ...») можно достоверно предположить, что это был малограмотный человек.
Таким образом, третий автор Румянцевской версии «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» был рядовым Литвином, писал, скорее всего, тоже в Литве (в Западной Беларуси или Виленской области) в 1535 году по своей памяти.
1.3.4. РУМЯНЦЕВСКАЯ ВЕРСИЯ – ЧЕТВЕРТЫЙ АВТОР
Четвертая часть Румянцевской версии включает в себя только семь сообщений.
Четвертый автор описывает события с 1563 по 1567 год. По лаконичности изложения ни места, ни национальности четвертого автора установить невозможно. По тем же критериям, что и для третьего автора, можно определить, что он также являлся обычным малограмотным Литвином («... в том же году на берегу против Крымского стоял Князь Владимир Андреевич, с ним Царя и Великого Князя Бояре и Воеводы ...» – понятия не имеем, о чем здесь идет речь и кто против кого воевал).
Таким образом, четвертый автор Румянцевской версии «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» был обычным Литвином, писал по своей памяти с 1563 по 1567 годы.
1.3.5. ЕВРЕИНОВСКАЯ ВЕРСИЯ – ТРЕТИЙ АВТОР
Третий автор Евреиновской версии начал свое летописание с 1517 года, первая его часть до 1527 года писана по памяти или по рассказам, с 1527 по 1535 стиль изложения выдает в нем и современника, и свидетеля описываемых событий. Это неоспоримый образованный Литвин, так как детализация исторических эпизодов педантична и грамотна. По общему контексту его текстов с легкостью предполагается, что он жил в районе Вильни, если не в ней самой. По факту присутствия его на коронации в Вильне Сигизмунда Августа мы приходим к выводу, что он относился к аристократичному сословию ВКЛ.
Таким образом, третий автор Евреиновской версии принадлежал к аристократичному сословию, по национальности был Литвином и жил в непосредственной близости от столицы ВКЛ Вильни, записал верифицированные исторические факты с 1517 по 1535 годы.
1.3.6. ЕВРЕИНОВСКАЯ ВЕРСИЯ – ЧЕТВЕРТЫЙ АВТОР
Четвертый автор продолжил хронологию после 1535 года. То, что это самостоятельный автор, четко определяется по резкому изменению стиля – его слог сух, лаконичен и безграмотен. При этом сухость его повествования определяется не тем, что сказать ему было нечего, а только тем, что писать он умел чересчур плохо (в оригинале «... Се же всЂ было грЂх ради наших ...» следует переводить как «Все это было за грехи наши»). Период с 1536 и по окончание Евреиновской версии в 1548 году описан без проставленных дат, одним махом, по памяти. Несомненно, последнюю часть писал Литвин из столичного Виленского региона, так как он был близок к людям, бывшим на вершине власти ВКЛ с 1543 по 1548 годы.
Возникает ряд вопросов, основанных на резком прекращении его летописания. Обрыв очевиден, так как история второго брака Сигизмунда Августа на Барбаре, вдове Воеводы Трокского Станислава Ольбрехтовича Гаштольда, только начиналась, имела долгоиграющее интригующее продолжение, но ... Но последний автор Евреиновской версии предоставил нам только начало этой истории. По этому поводу мы подразумеваем, что именно в 1548 году не стало последнего автора Евреиновской версии, которая закончилась со смертью своего последнего четвертого автора.
Таким образом, последний четвертый автор Евреиновской версии трудился с 1536 по 1548 годы, принадлежал к жителям Виленского региона, был знаком с высокопоставленными лицами ВКЛ, был Литвином, имел трудности с письмом. Летописание, по видимому, закончилось с его смертью.
1.4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. «Хроника Великого Княжества Литовского и Жемайтского» является самой недостоверной, малоинформативной, неточной, неполной и наименее содержательной из всего «Свода Беларуско-Литовских летописей».
2. Основу «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» составляют две первые части, так называемые «Русская» и «Литвинская», охватывающие период с летописных легендарных Палемоновых времен до 1447 года (первая «Русская» часть) и с 1447 по 1514 годы (вторая «Литвинская» часть).
3. Евреиновская и Румянцевская версии «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» есть не что иное, как далеко не первые рукописные копии утраченных оригиналов, при этом многократное переписывание происходило независимо друг от друга, переписчики вносили свои многочисленные корректировки.
4. Евреиновская версия «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского», хотя и была закончена на 20 лет раньше Румянцевской, но является куда более точной по причине того, что один из ее переписчиков был очень грамотным корректором, в то время как Румянцевская версия просто механически переписывалась с оригинальными ошибками.
5. За двумя общими первыми «Русским» и «Литвинским» авторами «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского»:
— третий автор Румянцевской версии был рядовым Литвином, писал, скорее всего, тоже в Западной Беларуси или Виленской области в 1535 году по своей памяти;
— четвертый автор Румянцевской версии был обычным Литвином, писал по своей памяти с 1563 по 1567 годы;
— третий автор Евреиновской версии принадлежал к аристократичному сословию, по национальности был Литвином и жил в непосредственной близости от столицы ВКЛ Вильни, записал верифицированные исторические факты с 1517 по 1535 годы;
— четвертый автор Евреиновской версии трудился с 1536 по 1548 годы, принадлежал к жителям Виленского региона, был знаком с высокопоставленными лицами ВКЛ, был Литвином, имел трудности с письмом. Летописание, по видимому, закончилось с его смертью.
2. РЕАЛЬНОСТЬ ЛЕГЕНДЫ О ПАЛЕМОНЕ КАК СКАЗАНИИ ОБ ИСХОДЕ ПОЛАБСКИХ СЛАВЯН
Вкратце еще раз выразим наше мнение о легендарной части «Хроники Великого Княжества Литовского и Жемайтского» – о прибытии Римского Князя Палемона, бежавшего от тирании Нерона, непосредственно из Рима в Жемайтию с дальнейшим продвижением на юг, в современную Беларусь (более подробно смотри здесь «Хроника Быховца. Текст 4»).
Легенда о Палемоне есть искаженная до неузнаваемости реальная история прибытия в наши края беглецов от Немецкой феодальной экспансии – Полабских Славян Вильцев-Лютичей-Велетов. На это указывают следующие очевидные совпадения и логические аргументы.
2.1. ОДИНАКОВЫЙ СМЫСЛ
Легенда о Палемоне четко передает сам принцип спасения бегством целого народа от смертельного неприятеля: Князь Палемон «... собрался с женой и с детьми своими, и подданными своими, и сокровищами своими, а с этим Князем и пятьсот [человек] шляхты также с женами и с детьми и многими силами ...».
2.2. СОВПАДЕНИЕ ПОКОЛЕНИЙ
Если проследить смену поколений в легенде о Палемоне от самого Палемона и сопоставить ее с возможными сроками прибытия в наши края реальных беглецов Вильцев-Лютичей-Велетов, то сразу бросается в глаза очевидное тождество сроков. Палемон жил примерно в середине 10 века, именно это в точности соответствует первой массовой волне миграции Вильцев-Лютичей-Велетов (сравнивать генеалогическое древо Палемона в «Палемоновичи - Википедия» и здесь «Гельмольд. Славянская хроника. Куда бежали Славяне» раздел 10.3.3). Для исчисления мы брали общепринятые в таких случаях 25 лет между появлением следующего поколения.
2.3. ЛИТВА СОЗДАНА ТОЛЬКО НА ТЕРРИТОРИИ ЭТНИЧЕСКОЙ БЕЛАРУСИ
Именно на территории этнической Беларуси и была создана Литва: «... а в то время, когда Кернус [это не Жемайтское, это Латинское имя] господствовал на Завилейской стороне, люди те его, что за Вилией осели, играли на трубах дубовых, и прозвал Кернус тот берег своим языком родным, по-латыни, Литус [лат. Litus – берег], где эти люди его размножались, а трубы, на которых они играют, Туба. И дал имя тем людям своим на языке Латинском, сложивши берег с трубой: Листуба. А простые люди не могли знать по-латыни и начали звать просто Литвой, и от того времени началось зваться государство Литовское и размножаться от Жемайтии ...». Сторона Завилейская – это за рекой Вилией, если идти из Жемайтии, то есть южный левый берег. А южный левый берег Вилии – это всегда Беларуский берег.
2.4. ЛИТВА РАСШИРЯЛАСЬ ТОЛЬКО НА ТЕРРИТОРИИ ЭТНИЧЕСКОЙ БЕЛАРУСИ
Стало государство Литовское «размножаться от Жемайтии» – именно в сторону Беларуси действительно стало разрастаться ВКЛ, уже к 1377 году как Литва стала самоидентифицироваться вся современная Беларусь, именно в Беларуси и сохранились все Литовские топонимы. Именно в Жемайтии, то есть на правом северном берегу Вилии и не было никогда Литвы, именно из чужой Жемайтии Палемон с товарищами двинул дальше на юг к своим, поэтому в Жемайтии и нет Литовских топонимов.
Почему Жемайтия так и не стала Литвой? Да потому что Жемайтия и Славянин Палемон были друг для друга чужими. Почему Беларуская Рутения вдруг резко стала Литвой? Да потому что Беларуская Рутения и Славянин Палемон были друг для друга своими.
2.5. НЕЗНАНИЕ ЛАТЫНИ, ЗНАНИЕ ТОЛЬКО МЕСТНОГО ЯЗЫКА
«... А простые люди не могли знать по-латыни и начали звать просто Литвой ...». Как это понимать? Напомним, что Кернус, назвавший все свои владения Литвой – это внук Палемона. Как могли его люди, внуки прибывших «Римлян», позабыть свой действительно великий язык, который вплоть до 20 века оставался международным Европейским языком? На какой тогда язык они перешли – на язык куда более отсталых аборигенов Жемайтов или Славян? Такого не может быть в принципе!
Объяснение совершенно очевидно – никто из прибывших простых людей «из команды Палемона» никогда не знал Латинского, его знали только считанные единицы, аристократия в лице Князя Кернуса. Это и передает нам легенда о Палемоне. А простые люди в «Завилейской стороне», то есть на севере этнической Беларуси, разговаривали по-простому, по-славянски. И Литва стала распространяться только туда, где разговаривали не по-латыни, а по-славянски, то есть далее на юг, в центр современной Беларуси.
2.6. ТИПИЧНО ЯЗЫЧЕСКИЕ БАЛТО-СЛАВЯНСКИЕ ИМЕНА
Легенда о Палемоне, повествуя о прибытии на Неман «Римлян», приводит только два Латинских имени – Палемон и Кернус. Причислив к ним еще и три «нетипичных» имени сыновей Палемона (все-таки сыновья, значит точно «Римляне») Борга, Сперу и Куноса, получим пять. Подозрительно мало для «Римских» переселенцев, учитывая очевидную натяжку с Боргом, Сперой и Куносом.
В то же время уже во внуках Палемона назван Гимбут, в правнуках – Монтивил, Живинбуд, Поята, далее Выкынт, Эрдивил, Мингайло, Скирмунт, Гинвил, Святорог и так далее. Среди имен только одно относительно Жемайтское – Немонос, Князь как раз Жемайтии, что вполне объяснимо, так как, скорее всего, именно так его называли в самой Жемайтии.
Как понимать такое огромное число типичных Балто-Славянских имен собственных и такое ограниченное число Латинских? Да очень просто – не было никаких «Римлян», были одни Славяне, которые носили только языческие Балто-Славянские имена (смотри подробно «Ликбез по Балтийским и Славянским языкам»). А метаморфоза с переходом от Латинских на Балто-Славянские языческие имена объясняется совершенно просто: чем моложе поколение, тем свежее о нем память народная. Вот и искажений в именах с каждым поколением становилось все меньше, и имена постепенно приобретали не «легендарное Римское», а вполне «обыкновенное местное» звучание.
2.7. РЕАЛЬНОЕ ЧИСЛО БЕЖЕНЦЕВ ПЕРВОЙ МАССОВОЙ ВОЛНЫ
Подсчитаем исходящие силы «Римлян» согласно легенде о Палемоне.
ТОЛЬКО ВОИНОВ. Один Князь, четыре его ближайших помощника, пятьсот человек шляхты, «с многими силами» это примерно пять тысяч, по десять на каждого шляхтича. Итого 5 505 человек только вооруженных мужчин. Ах да, совсем забыт «один астроном», который всем им путь и прокладывал, итого 5 506 человек.
ТОЛЬКО НЕ ВОИНОВ. Для самых реальных умеренных подсчетов «с женами и детьми» предположим, что на каждого воина приходилось по одному родителю (второй либо убит, либо умер), по одной жене и по три ребенка (еще в середине 20 века в норме было иметь как минимум четыре ребенка, но не у всех были дети). Итого получаем, что «в обозе» должно было находится около 27 530 человек
ВСЕГО. 5 506 + 27 530 = 33 036. Именно такое число беженцев прибыло в наши края из Западной Европы согласно легенде о Палемоне.
Много это или мало? В современной Беларуси есть целый ряд районов, где число населения меньше этой цифры – Узденский, Березинский, Белыничский. Учитывая, что все исследователи летописную изначальную Литву отождествляют именно с территорией одного-двух-трех современных административных районов, приводимое в легенде о Палемоне число беженцев первой миграционной волны очень правдоподобно.
Итак, первая массовая «Палемонова» волна миграции Полабских Славян Вильцев-Лютичей-Велетов после 929 года насчитывала около 33 000 человек. И это – только первая массовая миграционная волна, в легенде нет сведений о куда большей второй массовой волне после 1149 года, шедшей по уже проторенному «пути Палемона», после прибытия которой Литва стала по настоящему могущественной. В легенде также нет сведений о постоянной вялой миграции по «пути Палемона», которая шла постоянно вплоть до 1170 года (смотри рисунок 1).
2.8. РАСЧЕТ СРЕДНЕГО ЗНАЧЕНИЯ СМЕНЫ ПОКОЛЕНИЙ
Попытка куда более поздних переписчиков и корректоров легенды о Палемоне связать его либо с Нероном, либо с Атиллой, не выдерживают никакой критики при попытке увязать временные данные с описываемыми поколениями. Легенда о Палемоне дает все необходимые данные для проведения таких подсчетов. Во-первых, есть четкие конечные ориентиры – с одной стороны правление Нерона или Атиллы, с другой стороны – Миндовг, основатель ВКЛ. Во-вторых, в тексте прописаны все предыдущие легендарные поколения от Палемона до Миндовга – их всего десять. Поэтому суть исчислений сводится к выведению среднего времени смены каждого поколения, при этом за дату рождения Миндовга мы брали наиболее часто встречаемый 1200 год (в 1219 году он уже был совершеннолетним, так как подписывал договор с Галицией).
ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ – ОТ НЕРОНА
От последнего 68-ого года правления Нерона до рождения Миндовга в 1200 году прошло ровно 1132 года. Среднее время появления нового поколения 1132 / 10 = 113 лет. Весьма почтенный библейский возраст, 113 лет самое лучшее время для мужчины, чтобы задуматься о наследниках.
ВАРИАНТ ВТОРОЙ – ОТ АТИЛЛЫ
От появления Атиллы под Римом в 460 году до рождения Миндовга в 1200 году прошло ровно 740 лет. Среднее время появления нового поколения 740 / 10 = 74 года. Ждать целых три четверти века, чтобы в 74 года зачинать детей? Заметим, что риск смерти и риск физиологической (возрастной) импотенции превышает все мыслимые пределы – если хотите иметь детей, до 74 лет лучше не ждать.
ВАРИАНТ ТРЕТИЙ – ОТ ПЕРВОГО МАССОВОГО ИСХОДА ПОЛАБСКИХ СЛАВЯН
От 929 года до рождения Миндовга в 1200 году прошел ровно 271 год. Среднее время появления нового поколения 271 / 10 = 27 лет. Для дополнительных доказательств рассчитаем самый худший вариант с максимальной корректировкой полученного значения на самого Палемона, потому что совершенно неизвестно, в каком возрасте он прибыл на Неман – это могло быть и в 18 лет, и в 70. В таком случае максимальная погрешность в 60 лет в пересчете на десять поколений все равно будет в пределах разумной человеческой логики плюс-минус шесть лет, то есть от 21 до 33 лет.
Для особых скептиков заметим: Палемон породил своих трех сыновей уже будучи на Немане, то есть он прибыл в наши края довольно молодым человеком, и поэтому в качестве основного значения средней смены поколений следует брать не 21 и 33, а именно 27 лет.
Полученные результаты доказывают, что никакие «Римляне» от Нерона и Атиллы прибыть на Неман никак не могли, это могли сделать только Полабские Славяне, бегущие от начавшейся широкомасштабной Немецкой феодальной экспансии 929 года.
2.9. СВЯЩЕННАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ВЕЛИКАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ
И даже сам «Римский» след косвенно подтверждает то, что легенда о Палемоне это народная легенда совсем не о «Римлянах».
В легенде исковеркана только одна деталь, а именно причина бегства «команды Палемона», его смертельный неприятель. Священная Римская Империя (Германское государство) было спутано с Великой Римской Империей (Латинское государство).
Как же такое могло произойти? Да очень просто – это обыкновенное незнание в лицо своего главного врага теми, кто переносил легенду о Палемоне из уст в уста уже здесь, в Литве. Для «Славянских старцев», передававших эту историю из поколения в поколения и живших уже на берегах Немана и Вилии, эти два «Рима» были абсолютно одинаковы. Естественно, что «Рим Латинский» со временем вытеснил «Рим Немецкий» своим куда более значимым величием. Да и желание придать веса своим предкам наверняка сыграло в этой подмене немаловажную роль.
Вот и получился Палемон, убегающий из Великой Римской Империи, хотя следовало Палемон, убегающий от Священной Римской империи. Для средневековых «Славянских старцев» такая замена более чем объяснима.
2.10. ОБЩНОСТЬ ЯЗЫЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ
Как легендарные «Римляне», так и реальные Полабы были язычниками и поклонялись идолам.
2.11. СОВПАДЕНИЕ ПУТИ ПАЛЕМОНА C ПУТЕМ РЮРИКА
Сейчас в Российской историографии бытует устоявшееся мнение о том, что варяги Рюрика прибыли в район современного Великого Новгорода именно по северному Балтийскому пути. Этот вариант развития процесса Славянизации современного Новгорода и Пскова никем не оспаривается, идет перманентный (иными словами – вечный) процесс уточнения отдельных обстоятельств. «Путь Палемона» полностью совпадает с «путем Рюрика» на первой половине своего пути, то есть по дружественным в те времена Полабским Славянам Рюрика и Палемона Померании и Пруссии.
Это совпадение путей Славянизации Восточной Европы также является весомым доказательным элементом нашего тезиса о реальности легенды о Палемоне.
2.12. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Легенда о Палемоне есть искаженная до неузнаваемости реальная история прибытия на Неман и Вилию первой массовой миграционной волны 929 года Полабских Славян, бегущих от Немецкой феодальной экспансии, что определяется по:
— одинаковому смыслу легенды и Полабского исхода;
— совпадению легендарных поколений с Полабским исходом;
— созданию Литвы только на территории этнической Беларуси, то есть на территории Славян;
— расширению Литвы только на территории этнической Беларуси, то есть на территории Славян;
— незнанию летописными поколениями Латыни и знанию только местного языка;
— типично языческим Балто-Славянким именам легендарных поколений;
— реальному числу беженцев Полабского исхода, описанному в легенде;
— среднему значению смены поколений в легенде при расчете этого показателя с 929 года, то есть от начала первого массового исхода Полабских Славян, – он примерно равен оптимальным 27 годам;
— естественной замене в легенде Священной Римской империи (Германское государство) на Великую Римскую Империю (Латинское государство);
— общность языческих традиций;
— совпадением пути Палемона с путем Рюрика.
3. ЯЗЫЧЕСТВО И ПРАВОСЛАВИЕ
«Хроника Великого княжества Литовского и Жемайтского», как и все Беларуско-Литовские летописи, показывает Литву в традиционном языческом ракурсе.
«... И князь великий Куковойт, любя мать свою, устроил идола [болвана] на образ ее, чтя ее память, ... и потом тот идол сгнил и на том месте выросли липы, и те липы славили и за Бога их имели ...».
«... Утенут ... любя отца своего, Великого Князя Куковойта, устроил идола на память отца своего и поставил его на горе одной над рекой Святой недалеко от Девялтова, которого славили и за Бога его имели. A потом тот идол сгнил, и там роща выросла, и люди ее славили и прозвали его именем государя своего Куковоита ...».
«... И возопила Русь великим плачем, что так свирепо [в оригинале – люто] побита вся от безверной [в других версиях этой фразы – поганой] Литвы ...».
Святорог «... просил сына своего Скирмонта [также Гомонта-Кгомонта-Кгирмента], чтобы на том месте было сжигалище устроено, где бы его мертвого сожгли. И приказал сыну своему, чтобы после смерти его на том месте, где бы его сжег, всех Князей Литовских и знаменитых бояр сжигание было, и чтобы уже нигде в других местах тела мертвых не сжигались, только там, потому что перед тем сжигали тела мертвых на том месте, кто где умрет ... И с того времени Князей Великих Литовских и бояр там их тела сжигали ...».
Вместе с тем имеются прекрасные примеры плавного перехода язычников в Православие.
Жители Литвы «... хоть и язычниками были, а всегда потом себя знаменовали [крестились], так как судный день должен быть, и верили в воскрешение из мертвых и одного Бога, который придет судить живых и мертвых ...».
Взял в жены «... Гинвил дочку у Великого Князя Тверского Бориса по имени Марию, для которой и окрестился в Русскую веру, и дали ему имя Борис. И тот Гинвил, называемый Борис ... с той женой имел сына Рогволода, названого Василием ...».
«... И живя Римонт [Наримунт] у Князя Льва, научился языку Русскому,